— Ты уверена, что она тоже…
— Уверена. — Мощные руки бережно прислонили тяжелую хрустальную крышку гроба к ближайшему сталагмиту. Кто-то осторожно стянул с лица покойницы вуаль и семь пар глаз уставились в мертвенно-бледное лицо незнакомки.
— Красивая… — по пещере пронесся дружный вздох с легким оттенком зависти.
— И не бедная, — пальцы одной из девушек пробежали по расшитому жемчугами рукаву роскошного парчового платья и коснулись сложенных на груди тонких рук, унизанных затейливыми перстеньками.
— И восьмая уже! — хмыкнула грудастая толстушка в желтой юбке с красным бантом в волосах. — Перебор… — она недовольно засопела и сунула пухлые кулачки в глубокие карманы.
— Ну? — спросила здоровячка у высокой стройной девушки, которая не обращая внимания на реплики, занималась осмотром тела.
— Как всегда, — та убрала крохотное зеркальце от губ незнакомки, мельком смахнув едва заметную влагу, и равнодушно пожала плечами.
— Ну и ладненько. Помогите мне, — скомандовала здоровячка и приподняла лежащую за плечи, чтобы высвободить большущую, как двуспальная простыня, шитую серебром вуаль.
Девичьи руки ловко вытянули ткань, развязали ленты и осторожно освободили голову новенькой от массивного высокого кокошника.
— А косы-то у нее не черные…
— Ну и что? У Ангелы, вон, тоже не черные.
— Девчонка совсем…
Без кокошника, в обрамлении светло-русых волос с выбившими пушистыми прядками, лицо незнакомки казалась совсем юным.
— Матерь божья, как у нее шея не сломалась от такой тяжести! — кокошник, звеня жемчужными низками, перекочевал на пышные локоны круглолицей синеглазой малышки. — И как мне? Идет?
— Розы тебе больше к лицу, — ехидно сказала толстуха. — Особенно в сочетании с плющом.
— Дура! — резко бросила Петра, надув губы и сгоняя с лица улыбку. Вспомнилось, как долго и мучительно заживали ссадины на голове от пышного розового венка. Она положила кокошник на плоский валун и машинально потерла едва заметные шрамы на лбу. Эти идиоты даже не потрудились состричь со стеблей шипы! И сплели розы с яркой зеленью ядовитого плюща. Она едва не умерла! Вернее, умерла, но до этого… Почти… — Они же не знали, что я… А зачем тогда срезать шипы? Они думали — мне все равно… А венок и вправду был очень красивым… — Петра распалялась все больше, глядя на издевательски кивающую толстуху. Губы оппонентки шевелились, произнося нечто обидное, но сквозь нарастающую ярость Петра уже не улавливала смысл сказанного.
— Эй, заткнитесь обе! Надоели уже, честное слово! — здоровячка бросила грозный взгляд на ссорящихся девушек. — Тиффани, принеси воды.
— Да, мэм! — толстуха уныло отсалютовала двумя пальцами и нехотя поплелась вглубь пещеры.
— Живей давай! — низкий голос прокатился по пещере, ударяясь о торчащие тут и там каменные сосульки, и негромким эхом замер где-то под темными сводами. — А ты, Петра, сходи-ка за Сираюки. Что-то подзадержалась наша гейша… — «Мэм» нахмурила густые брови, придававшие ей сходство с медведицей.
Наконец все были в сборе. Тиффани стояла наготове с большим кубком в руках, Петра и Сираюки о чем-то тихонько перешептывались, пытаясь не привлекать внимания, три других девушки придерживали подвешенный на цепях гроб, чтобы он не раскачивался.
«Гарм вас загрызи!» — выругалась Фастбьёрн (так звали здоровячку), когда тяжелая хрустальная махина покачнувшись, больно ударила ее по колену. — «У всех гробы — как гробы, а этим выпендриться понадобилось!» Дело осложнялось еще и тем, что чертова конструкция была глубокой, как аквариум. Приподнять бездыханное тело — это одно. А вот вытащить его наружу…
— Ангела, помоги, — Фастбьёрн раздраженно откинула темную прядь со лба и снова тихонько выругалась.
После нескольких минут титанических усилий тело девушки наконец-то было извлечено из дурацкого стеклянного саркофага.
— Так… Фрида, Ангела — держите ее. — Фастбьёрн отдышавшись, зашла сзади, и обхватив талию девушки, сцепила ладони в замок. — На счет «три»…
Оглушающий кашель, смешанный с судорожными всхлипами, прорезал тишину пещеры, когда кусок яблока пулей вылетел из горла несчастной. Все радостно засмеялись и зааплодировали.
Фастбьёрн крепко держала девушку, не давая той рухнуть на каменный пол. Когда спазмы прекратились, Тиффани сунула в руки новенькой кубок с водой, а Петра протянула платок, чтобы утереть лицо.
Смахнув выступившие слезы, девушка удивленно оглядела присутствующих:
— Вы кто? И… где я?
20.11
Комментариев нет:
Отправить комментарий