Гинка отлично помнила тот день, а вернее — ночь, когда впервые для нее приоткрылась дверь в загадочный и такой притягательный взрослый мир.
Кто из детей не желает поскорее вырасти, мечтая, что сможет делать все, что ему заблагорассудится: есть исключительно сладости, гулять ночи напролет, путешествовать в далекие страны, и заводить самых невероятных друзей и домашних питомцев. Конечно, она смутно подозревала, что кроме удовольствий, работы и домашних дел у взрослых есть еще какие-то неизвестные ей стороны жизни, но это же пустяки по сравнению с открывающимися возможностями!
Тот вечер был липким и душным — погода намекала на дождь, а томная дива из телевизора предвещала настоящую грозу. Гинку прогноз погоды интересовал мало — подумаешь, дождь! Гулять под дождем очень даже весело! А если родители не отпустят на улицу, то можно почитать любимую книжку, поболтать по телефону с подружками, или поиграть с Пеном по сети в файтинг. Ну и что, что она девчонка? Все равно наваляет Пеновым персам по полной программе, как уже случалось не раз. В общем, Гинка не расстроилась, а быстро набросала на листке модель нового шикарного наряда дикторши, чтоб приодеть свою любимую куклу по случаю предстоящего ее, Гинкиного, дня рождения, и отправилась спать.
Гроза и впрямь накрыла город низким темным колпаком, внутри которого гремели взрывами раскаты грома и сверкали громадные электрические разряды молний. Порыв ветра, распахнув приоткрытое окно настежь, принес в комнату запах озона и осколки дождевых струй, разбивающихся о раму.
Разбуженная неистовством стихии, Вагичка поднялась, чтобы закрыть окно. В тело как-то странно ломило и тянуло — не боль, но где-то на грани. В другой раз она с удовольствием уселась бы на подоконник, чтоб полюбоваться небесным фейерверком, слушая дробный стук капелек по стеклу, но сейчас ей захотелось побыстрее юркнуть обратно в постель, свернуться в комочек под легким покрывалом, и снова погрузиться в волшебный мир снов.
Гинка вернулась к кровати, морщась от холодных влажных прикосновений ткани, — наверное в темноте не заметила лужицу на подоконнике, когда закрывала раму. Она откинула покрывало, и в этот момент за окном полыхнула очередная яростная вспышка, осветив комнату ослепительным голубым светом.
Истошный вопль потонул в громовом раскате, но родительская душа услышит зов своего чада сквозь любой шум. Через пару секунд дверь комнаты распахнулась, пропуская перепуганных родителей. Щелкнул выключатель, разгоняя ночной мрак и являя ужаснувшую Вагичку реальность.
— Что случилось, милая?
— Вот… — Гинка повернулась к отцу и матери, роняя покрывало на пол. — Кажется, я умираю… — растерянно прошептала она, указывая на зловещие кровавые пятна, разбросанные по простыни. Ее голубенькая в белые ромашки пижамка тоже была перепачкана. То, что она приняла за дождевую воду, оказалось вовсе не водой.
— А… — папа хотел что-то сказать, но мама, оценив ситуацию, быстро вытолкала супруга из комнаты:
— Иди-иди, мы сами тут разберемся, — она прикрыла дверь и подошла к дочери, улыбаясь: — Не волнуйся, деточка, все хорошо.
— Но… — Гинка недоуменно переводила взгляд с измазанной постели на совершенно спокойную маму, не понимая, что происходит.
— Отправляйся в душ, — сказала мама, доставая из комода чистую пижамку, — я тебе сейчас принесу специальные гигиенические переднички.
— Так я не умру? — не веря своему счастью, спросила Вагичка.
— Нет, дорогая! — мама засмеялась и чмокнув дочурку, подумала про себя, что малышка выросла гораздо быстрее, чем они с отцом ожидали. — «Ох, уж эта акселерация… Надо же! А ведь совсем недавно с Пеном в песочнице возились!»
Пока Вагичка приводила себя в порядок, мама не только успела перестелить ее постель, но и заварила ароматный чай с ромашкой и мятой — хорошее средство чтобы успокоиться и настроиться на сон.
Вагичка забралась в чистую постельку, чувствуя, как толстенький фартучек плотно прилегает к коже, надежно защищая пижаму от так внезапно начавшейся в ее организме слякоти. Мама пообещала, что эта непогода местного масштаба продлится всего несколько дней, а затем «красные дни» сменятся обычными и все будет по-прежнему. Ну, почти по-прежнему…
— Так бывает со всеми девочками, когда они начинают взрослеть, — сказала мама, когда Гинка уютно устроилась на постели, прихлебывая чай. — Теперь ты стала настоящей девушкой!
— Но мне же еще только одиннадцать! — удивилась Гинка. Она всегда считала, что «девушка» — это когда тебе лет шестнадцать, или хотя бы четырнадцать.
— Во-первых, через пару дней тебе исполнится двенадцать, — ответила мама. — А во-вторых — «девушками», «женщинами» или «бабушками» мы становимся не по календарю, а по обстоятельствам и желаниям нашего организма. Сегодня пришел твой День Перерождения, который разделяет детство и подростковый возраст.
— И я теперь не могу играть в куклы, как раньше? — расстроилась Вагичка. — И бегать с ребятами на купалку, и ловить кузнечиков в старом парке? — В представлении Гинки подростки — это такие важные девочки и мальчики в модной одежке, с плеерами, планшетами, и наушниками, которые собираются в стайки чтобы поболтать о чем-то недоступном «малышне», покурить втайне от взрослых и сходить всей компанией на дискотеку.
— Почему? — удивилась мама. — Играй себе на здоровье! И на купалку можешь бегать, и в парк. Просто теперь тебе придется вести себя немножко иначе с ребятами, и всегда помнить, что ты уже почти взрослая. А у взрослых людей могут рождаться младенцы.
— Ух-ты! — восхитилась Гинка. — И у меня могут?
— Могут, — хмыкнув подтвердила мама. — Не прямо завтра, но… — Она внимательно посмотрела на дочь. — Но не стоит с этим торопиться, дорогая.
— Почему? Младенчик — это же так здорово! — Гинке нравились румяные толстые младенцы, укутанные в милые пеленки с кружавчиками. — Я очень-очень хочу младенчика! — она уже видела себя с розовой колясочкой, важно вышагивающей по главной парковой аллее. Девчонки просто умрут от зависти! И Пен тоже…
— Когда-нибудь ты выйдешь замуж и у тебя обязательно будет малыш. И даже не один, если захочешь.
— Замуж? — Вагичка на минуту задумалась, подсчитывая, сколько лет нужно ждать до возраста, когда девушки выходят замуж. — Нет, это долго. Лучше сейчас младенчика завести, — твердо сказала она. — Я б ему все свои игрушки отдала… И даже любимую куклу! А потом я еще одного заведу, когда замуж выйду.
— Мечтательница! — рассмеялась мама, а потом посерьезнев, сказала: — За младенцем уход нужен: кормить, мыть, гулять, спать укладывать, воспитывать, и еще много всего.
— Я буду, буду! — с жаром ответила Гинка, едва не расплескав чай.
Мама вздохнула, и доверительно понизив голос, пустила в ход «тяжелое оружие»:
— Видишь ли, милая, иногда появление младенца может быть опасно. Особенно, кода тебе двенадцать.
— Опасно? — Гинка недоверчиво поглядела на мать, думая, что та ее разыгрывает.
— Да, — кивнула та. — Девочка считает, что она уже взрослая, а организм думает иначе. Он еще недостаточно окреп, и может не выдержать такой нагрузки.
— И что случится?
— Девочка может умереть. Или младенец. Или оба. Так иногда случается.
— Нет! — Гинка ужаснулась.
— Да, — снова печально кивнула мама. — А еще сначала младенец начинает расти внутри тела, и девочка становится ужасно толстой, прямо как попия. Помнишь, как ужасно выглядела наша соседка Роза?
— Ну она ведь теперь снова похудела, и катает в колясочке Мусю и Патрика.
— Верно. Но ей было ужасно тяжело, когда малыши находились в ее теле.
— Я бы потерпела… — Гинка просительно посмотрела на мать. Непреодолимое желание заиметь младенчика напрочь перекрывало все доводы родительницы. Мало ли с кем что происходит? С ней, с Гинкой, ничего плохого не случится. Гарантированно!
— Пожалей свою орхидею, деточка! — мама отобрала у дочери пустую чашку и поправила подушку, намекая, что пора спать. — Когда младенчик появляется на свет, орхидея должна быть к этому готова — бутон должен раскрыться, превращаясь в настоящий цветок.
— А… А что случится, если бутон не раскрылся? — спросила Гинка, чувствуя, как ускользает ее мечта.
— Тогда он может лопнуть, порваться. Или доктор разрежет его острым скальпелем.
— Ой! Это же больно! — медиков Вагичка боялась, сколько себя помнила.
— Ужасно больно, — зловеще подтвердила мама. — И никакой анестезии! А потом разрывы и разрезы зашивают большой толстой иголкой.
— Ну его, этого младенчика, — с содроганием решила Вагичка. — Давай лучше щеночка купим. Или котеночка…
— Я не против, — ответила мама, улыбаясь про себя. — Только с папой нужно посоветоваться.
Гроза поутихла, сменив свое буйство на мерно стучащий легкий дождик. Убаюканная сладкой мятой и музыкой дождевых капель, Гинка уснула. Ей снились пухлые младенцы в голубых и розовых рубашечках, которых охранял злобный доктор со сверкающим скальпелем в одной руке и остро отточенной иголкой в другой. «Ну вас, » — подумала Вагтчка сквозь сон, и отправилась в закат, ведя на поводке изящного красавца добермана.
Комментариев нет:
Отправить комментарий